Песня рыбака

[pyzhik_chizhik]

 

Жили мы в деревянном бараке. В каждой комнате по семье. В конце коридора кухня. Уборная на улице. Вода, тоже. Впрочем, улицы, кажется, небыло: были стройка и пустырь. На стройке яма под фундамент пятиэтажки, на пустыре сосна невиданной красы.

Барак строили под пионер. лагерь. Но раборяги фармацевтического завода захватили его под жильё. У самого буйного в руке был топор и администрация махнула рукой. В этой компании, хоть и без топора, оказалась моя мама, служившая на заводе чертёжником. Комнатка в бараке давала возможность родить меня.

На одной стене она нарисовала японских журавликов, по другим – разноцветные квадраты, которые я называла "кубиками". Получился дворец.

Отец написал акварельку: космонавты открывают неизведанную планету. Их тянет вверх, как воздушные шарики. Космос был в моде.

Потом барак сгорел. Жильцы справедливо решили, что самый простой способ получить нормальное жильё, это его поджечь. Моих законопослушных родителей не предупредили и пришлось прыгать ночью в окошко. Дверь весело горела. Люди через окно видели маминых журавликов и кричали: "Спасите ковёр!".

Жильё дали не сразу: помню палатки, драные матрасы на мокром песке. В один матрас провалилась моя игрушечная коза, достать было трудно. Пробовали жить в том, что осталось от комнаты. Потолок был, но крыши небыло, дождь капал в тазик. В кладовке аккуратными рулончиками пепла стояли родительские студенческие работы.

Потом было новоселье: патефон, песня про чёрного кота, танцы. Паркет, две комнаты, ванная, балкон: счастье. Балкон выходил во двор, а окно спальни на последнюю улицу в городе. Через дорогу был заброшенный виноградник с остатками свалки, поросший степью. А за ним лес. Я решила, что до дороги обычная жизнь, а через дорогу сказка. Так и было.