pyzhik_chizhik | Народная история (Reply)

Нынче годовщина.
Что лично я (родилась в Киеве, не еврейка) знаю о Бабьем Яре?
Не из книг, не из газет, не из фильмов. Просто по жизни.

Крещатик до войны

Адвокат Рома, знакомый моих родителей. До войны жил на Крещатике в коммуналке в доме у Бесарабского рынка. Полубеспризорное детство во дворе, много приключений в духе Тома Сойера, большая шумная еврейская семья дома. Мама мастерски готовила куриный холодец, с которым никакая еда никогда в жизни больше не сравнится. В 17 закончил школу, пошёл на войну и детство закончилось. Дошёл до Берлина, влюбился в хорошенькую немку. Она была такой чистенькой, опрятной и всё воспитывала, как Мальвина, когда он выражался не по-светски: "Ромочка, никс гуд "ибенематери"!" Но с женитьбой не заладилось.

Когда вернулся домой, оказалось, что дома нет. И улицы, и семьи. Нашёлся полусумасшедший брат: он уцелел потому, что был приставлен к делу – просеивал пепел в Яру, выискивал золотые зубы. Кажется, даже давал потом показания на Нюрнбергском процессе.

Клавдия Ивановна, знакомая моей семьи ещё с довоенных и даже дореволюционных времён. Была замужем за евреем. 29 сентябра 1941 года они вместе собрали рюкзачки и пошли к Яру. Но при проверке документов её остановили и не позволили идти дальше с мужем. Больше она его не видела.

Мы жили у Музея Украинского искусства в доме 8. Из дома номер 4 в ту пору выселяли жильцов и он становился на многолетний вялотекущий кап. ремонт. В его пустующих квартирах мой брат с друзьями играл в индейцев и фантомасов. Соседи шептали, что до революции здесь были шикарные меблированные комнаты, облюбованные дамами полусвета. А после революции, коммуналки, как обычно. В одной из них жил бывший владелец этого дома. 29 сентября 1941 года он тоже вышел из дому с рюкзачком. Но забыл соль. Хотел было вернуться. Но вернуться не дали: немцы расстреляли его тут же, у стен музея. (По-видимому, у них была инструкция – расстреливать на месте всех, кто делает шаг вправо, влево, или назад, от намеченного пути).

Соседи моих добрых знакомых жили на улице Нагорной у Кирилловской церкви. Еврейская семья из двух поколений: родители и дочка с мужем. Когда началась война, молодые уехали в эвакуацию, старики остались в Киеве. Когда война закончилась и младшее поколение вернулось домой, стариков небыло. Ни могилы, ни памятника, ни справки о смерти. Просто исчезли и всё. Буд-то и небыло.

Через 20 лет, 13 марта 1961, дочка пошла на работу в Куренёвское трамвайное депо. И тоже исчезла. Ни могилы, ни памятника, ни справки.